В большинстве регионов Новгородской земли древнерусское население и его культура формировались на многокомпонентной основе. В этом процессе на разных этапах принимали участие как местные так и пришлые коллективы. Формы их взаимодействия на уровне отдельных регионов и микрорегионов становятся предметом активных исследований лишь в последнее время.
В контексте регионального подхода в решении вопросов генезиса древнерусской культуры Новгородской земли определенный интерес представляет комплекс памятников в урочище Миложь у деревни Сковородка в бассейне верхнего течения реки Плюссы (Струго-Красненский р-н Псковской обл.). Комплекс состоял из городища-убежища, селища и двух групп сопок по две насыпи в каждой. Территориально к нему тяготеют грунтовый могильник с трупоположениями, хронология которого до раскопок не может быть определена, и жальник, находящийся на северо-западной окраине современной деревни, в пределах бывшей усадьбы. Топоним 'Миложь' в качестве названия деревни фиксируется с рубежа XV-XVI вв. (Писцовые книги) и можно предположить синхронность его возникновения существованию раннесредневекового комплекса памятников. Заманчиво связать происхождение архаичного по форме топонима с личным именем (Мил?) главы первых насельников основавших поселок и построивших крепостицу-городок.
Впервые научное описание комплекса дано Н.Н. Чернягиным и Г.П. Гроздиловым в ходе палеоэтнологического обследования Ленинградской области в 1927 году. Тогда еще молодые начинающие исследователи привели неточные параметры сопок, интерпретировали вал городища как курган, не заметили селище (Архив ИИМК РАН, Ф.2, 1927, ?107, лл. 39-42). В 1970-х годах сопки осматривал псковский краевед В.И.Жемчужин. В 1986 г. автор произвел разведочное обследование комплекса; помимо известных уже объектов было открыто крупное селище, а одна из 'сопок' атрибутирована как вал городища-убежища. В 1988 году экспедиция под руководством автора исследовала обе сопки группы Сковородка-II и небольшие (16 и 12 кв.м.) участки селища (Рис. 1).
Ниже приводится краткая характеристика всего комплекса и результаты раскопочных работ.
Поселение располагается у северо-восточной оконечности озера Барского (Плотишно). Вдоль восточного берега озера тянется высокая моренная гряда с узкой вершиной и крутыми склонами. Это одна из самых высоких точек местности. С нее на много километров открывается панорамный обзор. В частности, просматривается Черное (Вязковское) озеро, которое вместе с озером Щирским являются крупнейшими водоемами в верховьях реки Плюссы и на которые замыкается гидросеть ее левобережья в этой части течения. В северо-восточной части гряды, при седловине находится сравнительно небольшое городище-убежище. С южной, напольной стороны площадка овальной формы (около 500 кв.м.) защищена крутым валом высотой до 4 м, а с остальных, склонами гряды, возможно, частично эскарпированными. У юго-западной оконечности вал имеет почти отвесный склон и отступает от края площадки на 4 м. Вероятно, здесь находился воротный проем, оформленный деревянной конструкцией. Учитывая, что склоны юго-западного фаса и особенно северо-западной оконечности городища не столь круты, можно предположить, что по краю площадки шла деревянная стена в виде клетей или городен. Вдоль северо-восточного фаса городища в гряде прорыта дорога-въезд, ведущая от расположенного у ее подножья селища на вершину, к воротному проему. Несомненно, что 'городок' в ур. 'Миложь' представлял собой не примитивное убежище, а настоящую крепостцу, воздвигнутую людьми имевшими достаточно развитые представления о фортификации, приемах штурма и способах обороны. Параллели описанной выше системе укреплений имеются на других памятниках региона (городище Надбелье на Оредежи).
Селище расположено к востоку от городища на примыкающей к подножью гряды небольшой пологой возвышенности, с трех других сторон окруженной заболоченными низинами, по которым в древности протекали ручьи. На селище выделяются две зоны. 'Жилая' - имела круговую застройку: черное пятно культурного слоя кольцеобразной формы с внешним диаметром до 100 м и шириной 20-30 м отчетливо прослеживается на пашне весной и осенью. Чуть в стороне, по обе стороны заболоченного ручья на площади около 2000 кв.м. зафиксированы выходы культурного слоя содержавшего множество криц и шлаков. Вероятно, здесь находилась 'производственная' зона поселка. Материалы шурфов подтвердили подобную интерпретацию.
Шурф в 'жилой' зоне установил здесь наличие слоя насыщенного колотым обожженным валунным камнем мощностью до 0,45 м. Его нижняя часть распашкой практически не затронута. Слой содержит гончарную и лепную керамику, в том числе и с ребром по плечику. Индивидуальные находки весьма многочисленны для разведочного раскопа (16 кв.м.). Это крупная бронзовая подковообразная фибула с гранеными головками, листовидный черешковый наконечник копья, дужки ведер, долотце, сланцевый оселок, глазчатая бусина печеночного цвета с черным глазком и желтой ресничкой, обломок призматической восьмигранной бусины красного глушеного стекла, фрагмент многочастной пронизки лимонно-желтого стекла и др. По совокупности находок поселение может быть датировано в широких пределах X - серединой XII века, но наиболее вероятна дата середина X - XI вв. Впрочем, только более масштабные раскопки позволят уточнить хронологию селища (Рис. 2).
К востоку и югу от поселения находились две группы сопок (Сковородка I - II, соответственно). Удаленные всего на 100-150 м, они несомненно просматривались с поселения в древности и составляли вместе с ним и с 'городком' единый визуально воспринимаемый ансамбль.
Сопки группы Сковородка I даже в поврежденном состоянии имеют внушительные размеры, достигая высоты 3,5 и 5 м. Расположенные к югу от поселения по обе стороны шоссе Струги Красные - Ляды сопки группы Сковородка II были исследованы в 1988 году.
Сопка ?1.
До начала работ представляла собой крутобокую насыпь диаметром 10 м., высотой 2 м. Вершину прорезала свежая грабительская яма размерами 5,6 х 1,6 м, сужавшаяся к материку до 1,8 х 0,8 м. В отвалах были собраны кальцинированные кости и фрагменты лепной керамики.
В основании насыпи на участке подчетырехугольной формы (4 х 5 м) зафиксирован слой угля мощностью 0,08-0,12 м, представляющий собой остатки погребального костра. Кострище ориентировано по странам света, в его пределах встречены мелкие пережженные камни. В юго-восточном секторе кострища попадались разрозненные кальцинированные косточки, а на площади 0,8 х 1 м зафиксировано их плотное компактное скопление. С ним связан ряд находок: оплавившиеся фрагменты браслетов, бесформенные слитки бронзы, трапециевидная подвеска со штампованным орнаментом в виде параллельных линий, две спекшиеся продольно-полосатые лимоновидные бусины черно-белой раскраски, железный нож и развалы двух лепных сосудов - одного с отогнутым венчиком и двумя горизонтальными каннелюрами по плечику, другого с прямым венчиком и покатым плечиком.
Кострище подстилал и окружал мощный слой прокаленного белого песка диаметром до 10 м, свидетельствующий о силе пламени погребального костра. Значительная часть кострища была перекрыта слоем темно-коричневого гумуса толщиной до 0,1 м, который является остатками древнего дерна, нарезанного и уложенного поверх погасшего погребального костра в том месте, где находились кремированные останки. Неподалеку от юго-западного угла кострища зафиксирован 'очажок' из трех параллельно уложенных плах, вытянутых в направлении северо-восток - юго-запад, и стоящей на них железной сковородки.
Насыпь сооружалась из песка разнородной структуры, судя по направлению прослоек, от центра к краям, и первоначально была значительно круче, чем в современном состоянии. На ее поверхность помещались захоронения, зафиксированные в виде россыпей разрозненных кальцинированных костей в дерне. Среди костей найдены фрагменты лепной керамики и бесформенные металлические слитки.
На основании находок сопку можно датировать X веком, но не исключена возможность ее омоложения до первой половины XI столетия.
Сопка ?2.
До начала раскопок сопка выглядела как крутобокий курган диаметром 12 м, высотой с востока 4 м, с запада - 2 м. С востока у ее подножья проходил кювет шоссе Струги Красные - Ляды, а с запада, как выяснилось в ходе работ, полы насыпи были более чем на 1 м перекрыты балластным слоем серой супеси, образовавшимся в результате многолетней распашки моренной гряды и нивелировки при прокладке линии электропередач. Повреждений не зафиксировано, что расходится с данными Н.Н. Чернягина и Г.П. Гроздилова (Архив ИИМК РАН, Ф.2, 1927, ?107, л.42).
Основание сопки составляла округлая в плане подсыпка. Стратиграфия подсыпки представляет собой обратную последовательность слоев слагающих моренную гряду: дерн - желтый суглинок - желто-красный моренный щебень. К центру подсыпка была тоньше, а к краям утолщалась, образуя валик. С северо-запада в валике находился проход через который, вероятно, заносился грунт, шедший на сооружение насыпи. В основании сопки отмечено небольшое кострище. Деревянные обугленные плашки лежали радиально на слое прокаленного песка, являясь, судя по расположению, остатками костра сложенного 'шалашиком'.
Следующим этапом возведения насыпи было сооружение четырехгранной пирамиды с усеченной вершиной, сложенной из специально нарезанных кусков дерна. Внутрь ограниченного валиком подсыпки пространства легли нижние ряды дернин, заполнив его и выровняв поверхность подсыпки. По основанию пирамида с запада, севера и частично с востока была обложена камнями не образовывавшими, однако, сплошной кладки. Размеры пирамиды по основанию (на уровне верха первоначальной подсыпки) 7 х 8 м. Она была ориентирована гранями по странам света. С юга валик подсыпки поднимался до высоты 1,6-1,8 м от поверхности древней почвы и смыкался с южной гранью пирамиды. Внешний край валика в этом месте покат, а дерн пирамиды сильно уплотнен и деформирован, очевидно, в результате утаптывания. По всей вероятности, именно здесь, с юга находился всход на верхнюю площадку пирамиды. Общая высота этого ступенчатого сооружения достигала 3 м.
Усеченная вершина пирамиды была оформлена в виде подквадратной в плане площадки размерами около 2,5 х 2,5 м. У северо-западного угла площадки находилась деревянная конструкция в виде дубового ящика размером 1 х 1,2 м. Ящик был явно сдвинут с первоначального места в центре площадки, о чем можно судить по его наклонному положению и следам разрушения направленным на восток, вниз по склону. Основание ящика - два бревна с выбранными в них пазами, в которые вставлялись толстые доски. С других сторон ящик имел бортики высотой не более 0,15-0,20 м высоты; снизу его подстилала береста. Вероятно, имелось и верхнее покрытие, которое плохо сохранилось и представлено скоплением черной органической массы (кора или луб?). Вся внутренняя площадь ящика была заполнена слоем кальцинированных костей мощностью до 0,1 м. Их общая масса, вероятно, достигала 15 кг, но для анализа удалось собрать лишь 12 кг. Среди костей находились три трапециевидные подвески (одна крепилась к пятиугольной обоймице), железный двушипный наконечник стрелы, бусы-лимонки, желтая двучастная пронизка лимонно-желтого стекла, 14-гранная сердоликовая бусина и глиняное подражание ей, фрагмент узкого бронзового барслета с двумя продольными рельефными валиками по краям, бесформенные слитки стекла и бронзы, фрагмент гончарной керамики. Комплекс может быть датирован серединой X - первой половиной XI века. Радиоуглеродная дата деревянной конструкции 995-1020 гг. (Попов 1995: 100-101). Кроме этих находок в насыпи встречены фрагменты лепного и гончарного сосудов и оселок (Рис. 3-5).
Ящик, судя по всему, был преднамеренно сброшен на край насыпи и засыпан слоем аморфной серой супеси, перекрывшей всю поверхность сопки и увеличившей ее высоту на 0,4 м. О единовременности этих действий говорят факт прекрасной сохранности части ящика и направленный разброс деревянных плашек и костей вниз по северной и восточной граням пирамиды. Подсыпка 'запечатала' их в таком состоянии, спустя совсем короткий промежуток времени. В противном случае, кости находившиеся во внутреннем пространстве ящика были бы смыты и развеяны по склону. По той же причине хорошо сохранилась и деревянная конструкция, носившая лишь следы естественного обугливания. Нет сомнений, что 'низвержение' ящика было результатом целенаправленного действия в условиях определенной исторической обстановки (Кузьмин 1995: 87-90).
Описанная деревянная конструкция выглядит вполне оригинально. Однако параллели ей можно найти в деревянных сооружениях высоких курганов у деревни Ерусалимская (район Выбутских порогов в низовьях реки Великой), а быть может и некоторых 'курганов вятичей'. Вероятно, подобные наземные конструкции были широко распространены, но в силу ряда причин их трудно выявить в ходе археологических раскопок. Подобный 'вне курганный' обряд захоронения, как в деревянных конструкциях, так и других форм, был характерен для населения лесной зоны Восточной Европы в последней четверти I тыс. н. э., в том числе составляя основной вариант погребения людей связанных с традицией возведения сопок (Кузьмин 1989: 48-50; Кузьмин 1999). Остатки кремаций совершенных на стороне могли при этом помещаться и на вершинах сопок, и вокруг их оснований, и на могильниках без монументальных земляных сооружений.
Сопка ?2 несомненно является типичной для того круга высоких насыпей второй половины I тыс. н.э., которые исследователи традиционно именуют 'новгородскими сопками'. Отсутствие 'основного' захоронения лишний раз подчеркивает сакральный характер этих объектов и их сложную, далеко не прямую связь с функциями места последнего упокоения. Напротив, в сопке ?1, содержащей редкую для насыпей этого облика кремацию на месте, выступают черты именно кургана-усыпальницы. Однако стоит особо отметить, что здесь нет никаких деталей обряда и элементов конструкции которые могли бы сблизить рассматриваемую насыпь с высокими насыпями КДК. Ближайшей, практически единственной, но почти полной, параллелью ей в обрядности и инвентаре может выступить второй ярус загадочной насыпи у деревни Репьи, исследованной Г.С. Лебедевым в 1972 году (Лебедев 1978: 93-99). В обоих случаях зафиксированы обоженные мелкие валунные камни на кострище и найдена железная сковорода. Кроме указанных насыпей единственно достоверный случай кремации на месте в курганах второй половины I тыс. н. э. данного региона зафиксирован нашими раскопками в сопке ?2 группы Пристань III (Кузьмин 1992). В этой связи любопытно, что с погребением второго яруса насыпи у деревни Репьи связаны пятиугольные бронзовые обоймицы для крепления трапециевидных подвесок. Точные аналогии им кроме сопки 2 в Сковородке известны мне только в материалах поселения и могильников Которского погоста - комплекса памятников, расположенного между Репьями (берег Череменецкого озера, Верхнее Полужье) и Сковородкой. Эти предметы маркируют определенное, достаточно компактное территориально-культурное единство и, возможно, указывают на исходный район и путь продвижения коллектива основавшего поселение в урочище Миложь.
* * *
Опираясь на приведенные материалы попытаюсь дать общую характеристику комплекса памятников в урочище Миложь. Показательно его местоположение в регионе, топография, состав, вещевой комплекс и хронология. Триада 'городище-убежище - крупное селище со следами ремесленной деятельности - некрополь (сопки)' характерна для ряда комплексов памятников в зоне распространения сопок на западе Новгородской земли. Территориально и по внешнему облику ему ближе всего комплекс памятников у деревни Которск (Плюсский р-н Псковской обл.), но явные черты сходства есть и с памятниками Верхнего Полужья (Петровское, Подгорье-Заполье, Косицкое). Н.И. Платонова убедительно соотнесла эти локальные центры конца I - начала II тыс. н.э. с погостами, административными пунктами древнерусской эпохи (Платонова 1987: 31-33). Все эти пункты выстраиваются в единую цепочку, протянувшуюся из Полужья через Врево-Череменецкое поозерье в верховья Плюссы. Сковородка ('Миложь') представляет собой в ней последнее звено.
Создается впечатление, что цепочка локальных центров отражает не только систему окняжения западных районов Новгородской земли, но и этапы проникновения сюда населения, культура которого может рассматриваться как ранняя фаза древнерусской, хотя традиционно обозначается исследователями как так называемая 'культура сопок' (Кузьмин, Михайлова 1997). Действительно, сопки для X и какой-то части XI века являются ярким индикатором расселения носителей соответствующих культурных традиций, что особенно заметно на фоне памятников культуры псковских длинных курганов (далее КДК). Центрами двух компактных скоплений сопок в Верхнем Поплюсье в плотном окружении памятников КДК выступают комплексы Которск и Сковородка, причем последний является самой западной точкой, своеобразным форпостом продвижения из области Верхнего Полужья носителей древнерусской культуры и традиции сооружения сопок.
Это продвижение вряд ли не встречало сопротивления со стороны автохтонов - носителей КДК. Центр их территориальной группировки, локализующейся к востоку от Чудского озера в бассейнах рек Толба, Плюсса, Желча и Курея и переферия которой маркирована городищами-убежищами КДК, располагается в 8-10 км с северо-западу от комплекса памятников в урочище Миложь. Здесь, к югу от деревни Полицы находится скопление из нескольких групп и одиночных насыпей КДК (всего более 50 курганов), вытянувшееся на 2,5 км. В его составе присутствует некрополь, состоящий исключительно из 12 крупных высоких насыпей КДК и не имеющий аналогов в западных районах Новгородской земли и на территории Эстонии. Значение этого 'леса мертвых' сохраняется в древнерусскую эпоху: в 5 древнерусских могильниках сосредоточено более 300 разнотипных погребальных сооружений (курганы, жальники), содержащих сотни, а быть может и тысячи захоронений. Синхронных им поселений, несмотря на тщательные неоднократные поиски, не найдено. Неизвестны здесь сколь-нибудь значительные поселения и на рубеже XV-XVI веков (данные писцовых книг). По всей вероятности, в этой местности находился сакральный центр более широкой территории.
В 4 км к западу от комплекса памятников у деревни Полицы находится крупный могильник (29 насыпей), судя по составу и топографии, относящийся к поздней фазе КДК. Рядом с ним, еще в прошлом веке был найден клад из серебряных шейных гривен (Архив ИИМК, Ф.1, 1889, ? 85). Его точная датировка дискуссионна, но не выходит за рамки хронологии КДК. Показательно, что клад аналогичных предметов найден у деревни Горка близ Передольского погоста - регионального центра конца I - начала II тыс. н.э., на который замыкается вся система локальных древнерусских центров Верхнего Полужья и Верхнего Поплюсья (Корзухина 1954).
Таким образом, достаточно крупное селище и укрепленный городок носителей традиции сооружения сопок оказываются в непосредственной близости от центра носителей КДК и явно ему противопоставлены. Укрепление в урочище Миложь оседлало ключевую точку в междуречье Плюссы и ее левого притока Люты, создавая условия для занятия пришельцами плодородных суглинков Щиро-Чернозерского поозерья, составившими особую территориальную общность, границы которой маркированы сопками. К югу и востоку от Сковородки на расстоянии нескольких километров сопки отмечены еще в нескольких пунктах (Костелево, Выбарово, Обод), а влияние их конструктивных элементов и деталей погребальной обрядности отчетливо прослеживается в курганах группы Березицы-I (Кузьмин 1994: 42-44).
Захват и освоение компактной территории на северных склонах Лужской возвышенности в междуречье Люты и Плюссы, произошедшие, судя по материалам комплекса памятников в урочище Миложь, около середины X века, создали предпосылки для дальнейшего проникновения в регион древнерусского населения и аккультурации носителей КДК. Однако определенные локальные этнографические особенности различных по происхождению групп населения сохраняются еще во второй половине XI - XII веках, проявляясь в специфике оформления намогильных сооружений. Любопытно, что в зоне скопления сопок, тяготеющих к рассматриваемому комплексу памятников, древнерусские курганы неизвестны, а собранные сведения позволяют надеяться на открытие здесь грунтовых могильников с ингумациями.
Дальнейшая судьба коллектива оставившего комплекс памятников в урочище 'Миложь' пока неясна. Как и большинство локальных центров запада Новгородской земли это поселение в XII столетии явно приходит в упадок, но в отличие от многих из них, здесь почему-то не произошло оформления центра позднесредневекового погоста.
О древних серебряных шейных кольцах, найденных в деревне Узьмино Гдовского уезда Санкт-Петербургской губ. - АИИМК. Ф.1. 1889. ? 85. Л.1.
Корзухина Г.Ф. 1954 - Русские клады IХ-ХIII вв. М. - Л. Табл. III-IV.
Кузьмин С.Л. 1989 - К вопросу о погребальной обрядности носителей культуры сопок // Археология и история Пскова и Псковской земли. Псков. С. 48-50.
Кузьмин С.Л. 1992 - Оредежские сопки // Население Ленинградской области: материалы и исследования по истории и традиционной культуре. СПб.
Кузьмин С.Л. 1994 - Об одной группе погребальных памятников второй половины I тыс. н. э. на северо-западе Новгородской земли // Археология и история Пскова и Псковской земли. Псков. С. 42-44.
Кузьмин С.Л. 1995 - Крещение и христианизация Новгородской земли: акт и процесс по данным археологии // Церковная археология. Материалы Первой Всероссийской конференции. Ч.1. СПб - Псков. С. 87-90.
Кузьмин С.Л. 1999 - О погребальной обрядности населения Верхней Руси на рубеже I и II тысячелетий н. э. // Прошлое Новгорода и Новгородской земли. Великий Новгород. С. 14-20.
Кузьмин С.Л., Михайлова Е.Р. 1997 - Новые материалы к проблеме славянского расселения на северо-западе Руси // Труды VI Международного Конгресса славянской археологии. Т.3. Этногенез и этнокультурные контакты славян. С. 138-146.
Лебедев Г.С. 1978 - Сопка у д. Репьи в Верхнем Полужье // Краткие сообщения Института археологии. Вып. 155. С. 93-99.
Платонова Н.И. 1987 - Городища Верхнего Полужья и их связь с погостами // История и археология Новгородской земли (Тез. науч.-практ. Конф.). Новгород 1987. С. 31-33.
Попов С.Г. 1995 - Переходные моменты от языческого погребального обряда к христианскому (по материалам могильников северной Псковщины) // Церковная археология. Материалы Первой Всероссийской конференции. Ч.1. СПб - Псков. С. 98-101.
|
|